На фоне мирового кризиса индекс безработицы в России, вопреки пессимистическим прогнозам, опустился до исторического минимума и составил в сентябре 2022 года −49 пунктов (в прошлом году этот показатель был значительно мрачнее: −10 пунктов). Несмотря на санкции, уход иностранного бизнеса из страны и отъезд ряда специалистов, динамика российского рынка труда выглядит весьма оптимистично. Почему уровень безработицы в России падает и какова ситуация на рынке труда в других странах — в комментарии Николая Кузнецова, доктора экономических наук, доцента кафедры «Финансы и кредит» Института экономики и финансов ГУУ.
Недавно «Росстат» опубликовал новые данные по безработице в стране. В августе она достигла своего исторического минимума — 3,8%. В сентябре же поднялась буквально на 0,1 п.п. — до 3,9%. Это очень низкий показатель. И что же, значит, можно радоваться и в нашей экономике все действительно хорошо? Прежде чем делать такие выводы, давайте разберемся с тем, что это вообще за показатель такой — безработица, как он рассчитывается в государственной статистике.
В соответствии с принятой у нас методикой, чтобы попасть в категорию безработных, человек должен удовлетворять одновременно четырем критериям. Во-первых, быть старше 15 лет (это и понятно — трудоспособный возраст). Во-вторых, вообще не иметь никакого приносящего доход занятия. В-третьих, искать работу не менее чем в течение одного месяца. И, наконец, в-четвертых, быть готовым приступить к новой работе, когда она появится, в ближайшую неделю.
Получается следующая картина: если ты перебиваешься случайными заработками, то есть делаешь за деньги что-то хотя бы один час в неделю, то все, ты уже не безработный. Если ты самозанятый, на счет которого поступила хотя бы какая-то сумма, хоть тысяча рублей, то ты опять-таки уже не безработный. Все, кто не может искать работу активно — а это студенты, люди, сидящие дома с детьми, пожилыми родственниками; люди, ухаживающие за своими приусадебными участками или выращивающие сельскохозяйственных животных (все они тоже занятые, не безработные); те, кто переехал за пределы или даже внутри страны и просто физически не может приступить к работе в короткие сроки, — они тоже не относятся к безработным. Более того, даже те россияне, которые действительно ничего не делают, но при этом просто по каким-то причинам не ищут работы, тоже не считаются безработными. Остается только догадываться, каков был бы реальный показатель безработицы в стране, если бы были убраны все эти методические ограничения. Могу смело предположить, что, наверное, безработица составила бы 20-25%.
Куда более информативен показатель, называющийся «рабочая сила». Говоря простым языком, это все те граждане, которые либо работают, либо ищут работу. И вот здесь ситуация менее красивая. По данным нашей статистики, за сентябрь этого года рабочая сила сократилась на полмиллиона человек (практически на 1%). Казалось бы, немного, но это падение всего за один месяц. Можно предположить, что это результат волны миграции и релокации за рубеж целого ряда компаний. Данные опроса, проведенного ВЦИОМ, показывают, что с потерей занятости в той или иной форме сталкивается сегодня 21% россиян. Вроде бы, тоже не так уж и много, но это каждый пятый среди ваших знакомых. Кроме того, усилилось падение в промышленности, в грузообороте и даже в розничной торговле. Минэкономразвития оценил, что ВВП России в сентябре ускорил свое падение до 5%, хотя еще в августе было только 4%. В общем, по всем важным макроэкономическим параметрам мы видим ухудшение ситуации. При этом следует понимать, что эти данные еще не успели отразить влияние мобилизации, которая была объявлена 21 сентября. Оценить ее последствия нам с вами еще только предстоит.
Геополитическая природа нынешнего кризиса такова, что при отсутствии хотя бы намеков на какое-то урегулирование она создает условия для дальнейшего усиления этого падения, причем относительно рынка труда самым неприятным последствием для нас может стать банальная нехватка специалистов. Здесь, как правило, все вспоминают про уехавших айтишников, но айтишнику проще всех: он может работать и удаленно. А вот кто заменит уехавших врачей, водителей, учителей, поваров? Буквально на прошлой неделе общественный совет при Минстрое России опубликовал данные о дефиците кадров в строительной отрасли. От 25% до 45% — на такую величину оценили недостаток кадров. Увы, каменщики, штукатуры, сварщики, монтажники, электрики, бетонщики работать удаленно пока еще не научились.
Справедливости ради следует отметить, что мы такие сегодня не одни. Аналогичные проблемы на рынке труда наблюдаются и в США, и в Европейском союзе: там компания Meta (организация признана экстремистской и запрещена в России), бывший Facebook, объявила об увольнении более 11 тысяч человек — это примерно 13% от всех ее сотрудников. Такие транснациональные флагманы, как Apple, Amazon, Google, замедлили или приостановили набор персонала. Высокая инфляция и достаточно серьезное снижение уровня жизни привели к целой волне забастовок и протестов в Великобритании, Франции, Испании. Рост социального напряжения наблюдается также в Австрии, Бельгии, Греции. И вероятно, что основное ухудшение ситуации в странах Запада еще только впереди.
Рынок труда во всем мире вступает в крайней непростой период с непредсказуемыми переменами. Для того чтобы обеспечить конкурентоспособность национальной российской экономики, наш традиционно инертный российский рынок должен научиться быстро адаптироваться и быстро реагировать на все вызовы и изменения. Мы должны научиться подстраивать свою производственную и кадровую системы под реальные нужды промышленности и под реальные задачи, стоящие перед страной.